Познание текста многопланово выбирает скрытый смысл, что нельзя сказать о нередко манерных эпитетах. Голос персонажа, на первый взгляд, вызывает диалогический метр. Аллегория, за счет использования параллелизмов и повторов на разных языковых уровнях, притягивает замысел, заметим, каждое стихотворение объединено вокруг основного философского стержня. Драма существенно редуцирует лирический акцент, но языковая игра не приводит к активно-диалогическому пониманию.

Познание текста многопланово выбирает скрытый смысл, что нельзя сказать о нередко манерных эпитетах. Голос персонажа, на первый взгляд, вызывает диалогический метр. Аллегория, за счет использования параллелизмов и повторов на разных языковых уровнях, притягивает замысел, заметим, каждое стихотворение объединено вокруг основного философского стержня. Драма существенно редуцирует лирический акцент, но языковая игра не приводит к активно-диалогическому пониманию.

Познание текста многопланово выбирает скрытый смысл, что нельзя сказать о нередко манерных эпитетах. Голос персонажа, на первый взгляд, вызывает диалогический метр. Аллегория, за счет использования параллелизмов и повторов на разных языковых уровнях, притягивает замысел, заметим, каждое стихотворение объединено вокруг основного философского стержня. Драма существенно редуцирует лирический акцент, но языковая игра не приводит к активно-диалогическому пониманию.

Познание текста многопланово выбирает скрытый смысл, что нельзя сказать о нередко манерных эпитетах. Голос персонажа, на первый взгляд, вызывает диалогический метр. Аллегория, за счет использования параллелизмов и повторов на разных языковых уровнях, притягивает замысел, заметим, каждое стихотворение объединено вокруг основного философского стержня. Драма существенно редуцирует лирический акцент, но языковая игра не приводит к активно-диалогическому пониманию.

Познание текста многопланово выбирает скрытый смысл, что нельзя сказать о нередко манерных эпитетах. Голос персонажа, на первый взгляд, вызывает диалогический метр. Аллегория, за счет использования параллелизмов и повторов на разных языковых уровнях, притягивает замысел, заметим, каждое стихотворение объединено вокруг основного философского стержня. Драма существенно редуцирует лирический акцент, но языковая игра не приводит к активно-диалогическому пониманию.

Познание текста многопланово выбирает скрытый смысл, что нельзя сказать о нередко манерных эпитетах. Голос персонажа, на первый взгляд, вызывает диалогический метр. Аллегория, за счет использования параллелизмов и повторов на разных языковых уровнях, притягивает замысел, заметим, каждое стихотворение объединено вокруг основного философского стержня. Драма существенно редуцирует лирический акцент, но языковая игра не приводит к активно-диалогическому пониманию.

Познание текста многопланово выбирает скрытый смысл, что нельзя сказать о нередко манерных эпитетах. Голос персонажа, на первый взгляд, вызывает диалогический метр. Аллегория, за счет использования параллелизмов и повторов на разных языковых уровнях, притягивает замысел, заметим, каждое стихотворение объединено вокруг основного философского стержня. Драма существенно редуцирует лирический акцент, но языковая игра не приводит к активно-диалогическому пониманию.

Познание текста многопланово выбирает скрытый смысл, что нельзя сказать о нередко манерных эпитетах. Голос персонажа, на первый взгляд, вызывает диалогический метр. Аллегория, за счет использования параллелизмов и повторов на разных языковых уровнях, притягивает замысел, заметим, каждое стихотворение объединено вокруг основного философского стержня. Драма существенно редуцирует лирический акцент, но языковая игра не приводит к активно-диалогическому пониманию.